на вертикалов и горизонталов. Вертикалы – это те, кто ставит подробные цели, прописывает пошаговый план, а потом последовательно его осуществляет. Студенты-вертикалы занимаются в течение всего года и добросовестно готовятся к семинарам, а потом с чистой совестью идут на экзамены, если их, конечно, не освободили от экзаменов за ударную работу в течение семестра. Англичане, американцы, немцы и скандинавы – они все вертикалы, даже французы иногда. Они распределяют силы равномерно, вовремя достигают поставленной цели и к моменту дедлайна курят бамбук. Горизонталы тоже строят планы – и ещё какие! – и даже пытаются им следовать. Но их планы постоянно меняются в зависимости от настроения и погодных условий, а к финишной прямой они выходят совсем с другим результатом, чем планировали. Что горизонталов совсем не расстраивает, потому что идти к финишной прямой было весело, компания была приятная, да и результат, в принципе, получился неплохой. Иногда даже настолько неплохой, что вертикалы только ахают и чешут в затылке. А весь секрет в том, что горизонталы могут работать только под напряжением, только в состоянии стресса и неумолимо приближающегося дедлайна. Когда сроки горят, горизонталы просыпаются и показывают себя во всей красе. У них случаются головокружительные озарения, они начинают фонтанировать блестящими идеями, у них открывается второе дыхание, вырастает ещё по паре рук и ног. И вуяля! – они выдают такой результат, что все немеют от восхищения.
Как выглядят английские «вертикальные» вечеринки и званые обеды? Помещение за год забронируют, приглашения за полгода разошлют, канапе за месяц закажут, за день привезут, все бутылки строго пересчитают, чтобы гости лишнего не выпили – и развлекайся после этого. И скучно, и грустно, и еда невкусная. И неважно, сколько денег на это было потрачено, какие известные бренды стояли за организацией этого мероприятия. Нет в нём искры – и всё тут.
А для нас, русских, нет ничего необычного в том, что за полчаса до начала торжества ещё ничего не готово – столы не накрыты, стулья не расставлены, салаты недорезаны, а сама хозяйка мечется по кухне в бигудях и в этом аврале совмещает функции нескольких человек. Для полноты картины вокруг кухни без дела слоняется супруг в надежде утащить кусочек чего-то вкусного и не получить при этом по лбу, а дети поднимают вопль, не поделив игрушку. И вот в восьмом часу в дверь звонят гости, и, как по мановению ока, всё преображается и расставляется по местам само собой. Гости быстренько подключаются к суматохе и через пятнадцать минут салаты дорезаны и искусно уложены по мискам, жаркое дымится посреди стола, пробки от шампанского взлетают к потолку – и настроение у всех распрекрасное. Хозяйка, уже не в бигудях, а причёсанная и напомаженная, раскладывает яства по тарелкам. Всем весело и радостно, и никто не обратит внимания на мелкие недоделки. А если и обратит, то не будет привлекать к ним внимания – с кем не бывает!
Но как только гостями горизонталов становятся западные вертикалы, настроение заметно портится. Они прибывают заранее, начинают всё осматривать, обнюхивать, обследовать и – хуже всего – записывать. Американские журналисты немедленно сообщили всему миру, что Сочи не готов к приёму гостей, что гостиницы не функционируют, что бездомные собаки бегают по территории Олимпийского парка, что дороги не расчищены, а объекты не достроены – и вообще создаётся впечатление, что тут ещё дел на две недели круглосуточной работы. И сначала появляется привычное чувство неловкости за своих – да, опять подкачали. А потом ему на смену приходит надежда – ну и что, зато мы сейчас такую церемонию открытия отгрохаем, такие высокие стандарты гостеприимства продемонстрируем, такие спортивные результаты выдадим, что весь западный мир ахнет и заткнётся.
По счастью, церемония открытия прошла успешно, хотя, наверное, каждый россиянин от дяди Васи в деревне Петровки до президента Путина на трибуне Олимпийского стадиона попереживал по поводу нераскрывшейся снежинки. А российские фигуристы уже в первый день затмили всех конкурентов. Глядишь, в ходе соревнований западным журналистам будет достаточно тем для очерков, помимо бездомных собак, а общая атмосфера состязания и победы затмит недостатки организации. И очень хочется надеяться, что после Олимпийских игр в Сочи мои английские знакомые перестанут думать, что в России круглый год мороз двадцать градусов, всё население круглосуточно пьёт водку, а медведи спокойно прохаживаются по городским улицам.
Рецензия на ужин
Русская непосредственность против английской вежливости
Я вообще очень люблю Англию, вместе с её погодой, природой и жителями, хотя последние так и остаются для меня существами загадочными. Я прочитала множество книг, чтобы разобраться в этих инопланетянах, и даже начала кое-что понимать, но всё равно время от времени обнаруживаю, что с моим мужем, истым англичанином, мы до сих пор по многим позициям находимся на разных полюсах. Вот, в частности, моя природная горячность, которая вылезает всякий раз, когда мне кажется, что со мной несправедливо или неуважительно обращаются. С какой это стати я буду сидеть и молчать? Уверена, если бы я занимала такую пассивную позицию и не умела за себя постоять, то ничего бы не достигла в этой жизни. Он же считает, что разборки создают больше проблем, чем решают. И так во всех сферах жизни.
Ужинали мы как-то в кафе, по радио звучала нецензурная песня. Муж возмущался: «Как отвратительно, какой дурной вкус у владельцев, я сюда больше не приду». Я ответила: «Это турецкое кафе, возможно, они даже не понимают слов и не осознают, что песня непристойная. Скажи им, что недоволен». Но муж быстро доел свой ужин и поспешил уйти. Я поворчала, что своим молчаливым уходом он никому ничего не доказал, а официанты так и будут гонять этот диск на публике. На что муж ответил: «Понимаешь, дурная песня – это минус один балл от моего ужина, разборка с администрацией – это минус десять баллов». Руководствуясь подобными соображениями, он пропустит человека, лезущего без очереди, и не станет препираться из-за того, что нам не дали той скидки, на которую мы рассчитывали. Мир в собственной душе дороже. А у меня, наоборот, остаётся внутри какая-то саднящая неудовлетворённость, если я в таких случаях промолчу.
Как-то мы путешествовали на машине по Уэльсу и остановились в уютной деревенской гостинице, достаточно претенциозной и исключительно английской. Нас поселили в традиционной комнате с пасторалями, которую я с порога окрестила «старушачьей». Муж придерживался того же мнения, хотя фраза «old lady’s apartment» прозвучала более витиевато и уважительно. Таков мой муж. Таковы классические англичане. Я не устаю поражать его своей прямолинейностью, он меня – своей неизменной вежливостью и размытостью формулировок.
Комната была так располагающе натоплена, что мы передумали смотреть коттедж, который нам предложили в качестве альтернативы. После пары традиционных английских завтраков в компании огромного персидского кота мы сошлись во мнении, что гостиница просто великолепна. Хозяйка старательно подливала чай из фарфорового чайника с розами, другие постояльцы бесшумно поглощали тосты с мармеладом и едва слышно переговаривались между собой, а кот благосклонно урчал и снисходительно взирал на наше чаепитие.
Наша достаточно авантюрная пешая прогулка по местным водопадам, с карабканьем по мокрым скользким скалам и падением в горную реку от переизбытка эмоций, удовлетворила нашу жажду подвигов и возбудила страшнейший голод. Удовлетворять этот голод нам пришлось крайне неудачным ужином в ближайшем пабе, где мы не только заплатили безумные, по деревенским расценкам, деньги, но и остались очень недовольны едой и обслуживанием. Закуска, которая была названа фирменным блюдом местного шеф-повара, походила на трижды пережаренный пельмень, явственно отдавала прогорклым маслом, начинка подозрительно попахивала камамбером (я предпочитаю думать, что это все же был камамбер, а не протухшая сметана), и на звание вкусной и здоровой пищи явно не тянула. Мужу принесли бургер к супу, вместо традиционного французского батона, свинина на моей тарелке состояла наполовину из сала, и по истечении этого злополучного ужина, мы гонялись за официантом по всему пабу, чтобы расплатиться за еду. Молодой и необученный официант – судя по всему, ученик местной школы – носился по залу и собирал грязные тарелки, потом сервировал еду другим клиентам, а мы стояли и ждали, когда он, наконец, возьмёт наши деньги и отпустит нас на свежий воздух. Едва я добралась до гостиницы,
